Камарон де Ла Исла (Camaron de La Isla)

На его похороны собралось около ста тысяч человек. Хотя физически Камарон де ла Исла перестал существовать, его легенда осталась. Более того, он стал легендой ещё при жизни. На обложке диска можно прочитать: "Будучи легендой, Камарон - нечто гораздо большее, чем один из величайших кантаоров всех времён". "Камарон - это целая мифология. Камарон - символ дионисийской концепции существования. Камарон - это небеса и преисподняя. Камарон - это Восток."

Хосе Монхе Крус ("Камарон де ла Исла) родился 5 декабря 1950 года в Сан-Фернандо (провинция Кадис) в цыганской семье. Артистический псевдоним дал ему дядя, из-за светлого оттенка кожи и волос.

После недолгой учёбы в школе детство Хосе проходило между кузницей отца, играми с ровесниками и, чуть позже, в таверне Вента де Варгас. Можно сказать, что Камарона "вскормило" фламенко. По собственным словам кантаора, которые он повторял во многих интервью, "мать родила меня, распевая булерию". Действительно, канте фламенко в семье Монхе-Крус было чем-то привычным и естественным, традиционные "частные вечеринки" проходили в этой семье регулярно. Пели и отец, и мать, но именно от матери Камарон научился практически всему, с чем он пришёл во фламенко. У матери и у старых артистов, приходивших в их дом и сидевших вечерами в их патио, таких, как Пастора Павон ("Девушка с гребнями"), Ла Перла де Кадис, Маноло Караколь, Артуро Павон, Эль Пинто и множество других мастеров канте. В патио жарили макрель, пили вино и слушали Хуану Крус, поющую булериас, тангос, фандангос... те самые палос (ритмы), которые Хосе так хорошо для своих юных лет пел в таверне Вента де Варгас.

В "Вента де Варгас" Камарон начал ходить, будучи совсем юным, и там он поражал посетителей своим пением. Его поклонниками стали рабочие кадисского порта и моряки, которые регулярно возвращались в таверну, чтобы послушать чудесное пение мальчика. Видимо, Хуан Варгас, владелец таверны, названной его именем, настойчиво просил Маноло Караколя, своего близкого друга, чтобы тот послушал пение феноменального юноши. Караколь послушал, но ничего по этому поводу не сказал.

Тем временем Камарону исполнилось двенадцать. Странное поведение Караколя породило множество толкований.

Говорили, что в этом возрасте Хосе со своим другом Ранкапиносом отправились в кадисский бар "Эль Бурладеро" ("Убежище"), где оба пели, чтобы быть услышанными в ближней часовне, а также получили немного денег, участвуя в первых гулянках. Кто-то написал, что Камарон вместе с Ранкапиносом пели в поезде по пути в Кадис, чтобы заработать несколько монет - с последним не согласны те, кто знал его достаточно близко: "...когда говорят, что они с Ранкапиносом ехали в поезде, распевая и загребая серебришко, это звучит совершенно неправдоподобно для тех, кто знал его". (Хосе Кандадо) Также говорят, что Хосе Монхе получил свою первую премию на знаменитом Конкурсе канте в Монтилье в 1962 году, и снова Кандадо уверяет, что конкурс, в котором Камарон участвовал, - это IV фестиваль канте хондо в Майрене дель Алькор, где он завоевал первую премию в группе "фестерос", алегриас, булериас и солеарес. По словам Кандадо, кантаор никогда не выигрывал конкурса канте в Монтилье.

В 1963 году, во время Севильской ярмарки, его пение в касете Венты де Варгас услышал Антонио Майрена. Майрена оказался более конкретным, чем в своё время Караколь, и так сказал о юном Хосе Монхе: "Поёт очень по-цыгански".

В 1964-м Мигель де лос Рейес, певец и директор "Цыганской таверны" ("Taberna Gitana") в Малаге, искал среди исполнителей фламенко (букв. "во фламенковских кругах")  молодого кантаора для своего ансамбля. Среди тех, кого он прослушал, были Камарон и Пансекито, выбранный им сначала, даже более младший по возрасту. Есть записка его матери, в которой она признаёт, что Хосе в то время было уже 16 лет, а не 14. Есть и другая версия, изложенная самим Камароном: "С нами был Пансекито, но ему надо было идти в армию, поэтому они нашли Ранкапино, и он рассказал им про меня, так я и попал в ансамбль. Мигель де лос Рейес заперся со мной в гримёрке, я спел ему, а на выходе я сказал Ранкапино, что директор берёт меня с собой, а он не поедет даже в Кониль".

В таблао Мигеля де лос Рейеса Хосе познакомился с Эль Чакетой, оказавшей на него большое влияние. После двух лет выступлений в "Taberna Gitana" следующие три года Камарон работал с Хуанито Вальдеррамой, Долорес Варгас и Антонио Аренасом. Это было время настоящей "пристрелки" для кантаора из Сан-Фернандо. В этот же период появились его первые записи на пластинки. Первая - в сборном альбоме с участием Эль Турронеро, Эль Чато де ла Исла и других артистов ансамбля фламенко Антонио Аренаса. Камарон записал четыре песни: две булерии, одну солеа и алегриас. Позднее, в 1969 году, он участвовал в записи антологии, организованной Сабикасом; там Камарон исполнил несколько фандангос.

В том же 1969 году Хосе Монхе прорывается в Мадрид, место, где в то время можно было встретить крупнейших артистов фламенко (Энрике Моренте, Эль Сордеру, Хосе Менесе, Терремото де Херес, Ла Перлу и множество других). Можно сказать, что для Камарона начался новый, очень важный этап его карьеры, и не только потому что теперь он мог выступать как артист фламенко в любом престижном таблао столицы Испании, но и потому что это дало ему возможность познакомиться с человеком, фактически определившим направление его будущего взлёта: Пако де Лусией.

Встреча Камарона с Пако де Лусией произошла по настоянию Антонио Санчеса Песиньо, и состоялась она в таблао "Торрес Бермехас", заведение, в котором постоянным помощником был отец Пако и в котором Камарон пел каждый вечер. Кантаор из Сан-Фернандо проработал в этом таблао с 1969 по 1977 год. Если верить самому Камарону, до встречи в таблао они уже пересекались ранее в Хересе: "Мне никогда не нравилось играть на гитаре. Мы были на празднике Королей, я пришёл с Ранкапино, вошли внутрь. Артисты, не переставая, кричали: "Как поёт, как поёт!"  "Я собирался спеть немного, - рассказывает Камарон. - Меня познакомили с Пихоте. Он попросил Пако играть, а Пако сказал Сеперь: "Играй ты". А я заявил: "Пусть никто мне не играет, я сам сыграю". И я сам играл, и пел, и справился со всем. Позже я проходил там один. Меньше, чем через три дня, я снова встретился с Пако, и всё завертелось".

Авторы, пишущие о дискографии Камарона де ла Исла, разделяют её на два периода: первый охватывает 1969-1977 годы, характеризуется тесным сотрудничеством с Пако де Лусией и включает девять альбомов. вся эта работа была организована под руководством отца Пако, Антонио Санчесом Песиньо. Вторая часть дискографии  начинается с "Легенды о времени", выпущенной в 1979 году. Этот альбом резко отличается от всех предыдущих записей. С него начинается новый этап карьеры кантаора из Сан-Фернандо.

Девять альбомов первого периода выходили с регулярностью раз в год (выходили каждый год), и "были записаны на примитивном оборудовании: каждый из них был записан за один вечер в студии компании "Филипс" на восьмидорожечный (самый маленький) пульт.

В 1969 году появляется первый альбом под названием "Камарон де ла Исла при особенном участии Пако де Лусии", хотя больше он известен по названию первой композиции, булерии "При виде тебя плачут цветы", в которой, по мнению многих, ощущается явное влияние Перлы де Кадис. Кадисский колорит диска проявляется в нескольких композициях, и это понятно, ведь на момент записи Камарону было восемнадцать, и пел он, естественно, те вещи, которые составляли часть его репертуара в то время. Пако де Лусии, его аккомпаниатору, был 21 год. Темы альбома балансируют между так называемыми драматическими канте и праздничными. В текстах отражены традиционные мотивы. Альбом включает три булерии, три фанданго, один - фанданго де Уэльва и по одной композиции каждого из следующих жанров: тьентос, сигирийя, тарантос, солеа, тангос и алегриас.

В 1970 появляется второй альбом дуэта, под тем же названием, что и первый. Обычно его опознают по названию первой композиции, солеа "Каждый раз, когда мы видимся". Как у первого диска, содержание довольно разнообразно и по настроению тоже колеблется от драмы до веселья. В альбом вошли песни ещё трёх жанров: ромера, таранта и гранаина. Среди авторов значатся имена Антонио Санчеса и (в четырёх из них) Антонио Фернандеса (Фосфорито).

В названии альбома 1971 года дуэт не стал щеголять оригинальностью, вновь повторив "Камарон де ла Исла при участии...". Первая композиция альбома называется "Твои глаза - две звезды". В этом альбоме драматические жанры преобладают над праздничными, хотя в целом диск по настроению является продолжением двух предыдущих. Особо отметим солеа "Зеркало, в которое ты смотришь" - авторами текста названы Антонио Санчес и Пако де Лусия.

"Канастера" - новый альбом, выпущенный Камароном и Пако де Лусией. Он появляется в 1972-м и становится предметом бурного обсуждения среди тех, кого можно назвать "правоверными" любителями фламенко. Новинка претендовала на создание нового жанра - канастеры. Было сказано, что происходит она от фанданго де Уэльва. Авторами текстов альбома указаны вновь Антонио Санчес и Пако де Лусия.

Альбом 1973 года выходит под названием "Дорога Тотаны", и это также название первой композиции. Он полностью посвящён традиционным жанрам и ни в одной записи, большая часть которых носит драматический характер, не выходит за эти рамки. Антонио Санчес стал автором всех текстов. "Я путник" - заглавие альбома, вышедшего в 1974 году. В нём меньше композиций по сравнению с предыдущими дисками - 10 вместо 12, автором всех песен снова стал Антонио Санчес.

В 1975 появляется "Искусство и Величие". Некоторые биографы Камарона уверены, что этот альбом стал самым личным для кантаора из Сан-Фернандо. В нём он "соответствует своей манере пения: колебания голоса, вокальные переходы, своеобразные украшения (мелизмы) и так далее..." Этот альбом, чьё название дало имя и одной из булерий, посвящён кантаором тореадору Курро Ромеро. Автор текстов - Антонио Санчес.

Альбом 1976 года "Роса Мария" вновь возвращается к новому жанру, который Камарон и Пако де Лусия представили на одном из предшествующих дисков, - канастере. Из всех треков самым популярным стал тангос, давший название всему альбому. В качестве новинки появились также севильяна и бамберас, редкие в репертуаре Камарона. Автор текстов - Антонио Санчес.

В 1977 выпущен последний альбом дуэта с Пако де Лусией, "Замок из песка". Слушателям в качестве новинки было преподнесено то, что автором текста первой композиции альбома, булерии "Самара" ("samar" – "ласкать", глагол, употребительный в Доминиканской республике), стал сам Камарон (вместе с Антонио Санчесом). Остальные композиции альбома достаточно разнообразны и уже традиционны для Камарона периода сотрудничества с Пако де Лусией.

Помимо девяти больших альбомов, записанных совменстно с Пако де Лусией, Камарон в эти годы параллельно записывает отдельные композиции, которые входят в состав сборников или издаются на синглах. Среди таких сборников находится, например, "Flamencos", записанный под руководством Антонио Аренаса в 1968 году. Это была первая студийная запись Камарона, которому тогда ещё не исполнилось и восемнадцати. В этом сборнике Камарон исполняет две булерии, алегриас де Кадис и солеа. В следующем году Камарон принимает участие в записи диска "История фламенко", выпущенного RCA. Диск был задуман великим гитаристом Сабикасом, который подписал (в смысле, написал, что ли?) все композиции. В этом сборнике Камарон спел два фанданго и булерию. В 1974 году выходят синглы Камарона с вильянсико "Дева Мария" и "Пастухи идут в Вифлеем", в 1973 - очень любопытная запись, в которой Камарон исполняет песню "Стану... росой" из фильма "Дом цветов" ("Casa flora").

Десятый альбом Камарона, "Легенда о времени", выходит в 1979 году и разительно отличается от всех предыдущих. Больше не существует дуэта с Пако де Лусией, и артист из Сан-Фернандо обращается к новым выразительным седствам. Рикардо Пачон заменяет Антонио Санчеса на посту продюсера, а вместо Пако де Лусии аккомпаниатором Камарона становится Хосе Фернандес Торрес ("Томатито"), молодой гитарист цыганского происхождения, который посвятит свой талант аккомпаниатора Камарону до конца его жизни.

В одной из биографий Хосе Менхе сказано: "Мало того, что альбом стал каноническим и великим во всех смыслах этого слова, но "Легенда о времени" идёт гораздо дальше, подчеркнув поворотный момент в развитии жанра. Раскритикованный пуристами и с треском провалившийся в продаже (за всю жизнь Камарона было продано всего 5 400 экземпляров), альбом стал абсолютно новаторским во всех отношениях, при этом не потеряв фламенкового звучания. Помимо того, что в качестве текстов были использованы стихи великих поэтов (таких, как Лорка, Вильялон и Омар Хайям), в звучание альбома были включены клавишные, бас-гитара, ударные - инструменты, свойственные року и джазу; в записи принял участие композитор Кико Венено (автор румбы "сальсера" "Летаю"); можно отметить появление молодого Томатито, который стал чуть ли не главным героем альбома, оставаясь на высоте при любых обстоятельствах." Вывод из этого комментария стал следующим: "Легенда о времени" - это подведение итогов для Камарона и для всего фламенко за последние несколько десятилетий".

Альбом включает десять композиций. Открывается он песней, давшей название всему диску. Первые пять вещей по порядку - это три булерии, кантинья и таранто. Во всех этих пяти композициях звучит поэзия Гарсиа Лорки. Затем идут "Летаю", румба Кико Венено, алегриас "Кадисская гавань" на стихи Вильялона, булерия "Древний мир" на стихи Омара Хайяма, написанная Венено. В отношении этого текста Мерседес Гарсиа Плата прокомментировала так: "Неизвестно, какое издание и чей перевод использовал Венено, чтобы получить тот невероятный сплав текстов, который мы встречаем в этом сочинении". Завершается диск композициями "Тангос султанши" (текст Ф. Диаса Веласкеса , А. де ла Каса и Р. Пачона) и "Колыбельная коня", прекрасная мелодия на стихи, взятые из трагедии "Кровавая свадьба" (вновь Гарсиа Лорка), "закрывающая" альбом. Диск получился преимущественно лоркианским, в музыкальном плане в основном праздничным ("festero").

В 1981 году в продажу выходит альбом "Словно вода", в котором Камарон возвращается к сотрудничеству с Пако де Лусией. Этим диском для артиста начинаются 80-е, десятилетие, ставшее для кантаора периодом света и теней. Свет, которым стали его творчество, признание и растущая отзывчивость публики. Успех во всём, что касалось творчества. В то время как опасность подстерегала его в тени героиновой зависимости.

В состав диска входят два тангоса, три булерии, алегриас, фанданго де Уэльва и таранта. Все они сочинены Пепе де Лусией, кроме булерии "Я люблю тебя, цыганка", авторами которой являются Камарон и Антонио Уманес. Завершает альбом булерия "Свет того фонаря".

В 1983 году имя Камарона появляется в сопровождении имён Пако де Лусии и Томатито на обложке нового диска под названием "Улица Реаль (Королевская)", который включает восемь записей (половина из них - в жанре булерии). Туда входят также тангос, тангильос, фанданго де Уэльва и румба. По содержанию альбом близок к предыдущему.

"Буду жить" - альбом, вышедший в продажу в 1984 году. В него входят три булерии, тангос, алегриас и сигирийя. По сравнению с предыдущими альбомами этот имел коммерческий успех. В записи принял участие секстет Пако де Лусии. Пять из восьми композиций написаны Пепе де Лусией. Музыкальным редактором стал Пако де Лусия.

Говорят, что  "три года, разделяющие "Словно вода" и "Буду жить", можно обозначить как период, когда Камарон окончательно выработал свой музыкальный стиль (манеру), максимально используя свои возможности в рамках своей творческой индивидуальности. Он исполняет песни, сохраняя те основные их черты, которые позволяют опознать в них фламенко; и в то же время создаёт свой "идеальный звук" в том стиле, который с некоторых пор принято называть "камаронеро" (то есть "манера Камарона").

В 1986 году в продажу поступает альбом "Камарон говорит тебе", записанный певцом во время тяжёлого душевного кризиса. Технически диск далёк от совершенства, это признал и сам его создатель. Связано это с проблемами в личной жизни артиста. Диск вышел даже без мастеринга, потому что Камарон, который должен был ехать на похороны матери, остановил работу на том этапе, на котором его застигла печальная новость.

Диск посвящён всем тем, кого певец любил, кто стал для него примером: Антонио эль Чакета, Ла Перла де Кадис и Пако де Лусия. В альбом входят три булерии, кантинья, румба, фанданго, тангос и солеа.

"Flamenco vivo", появившийся в 1987 году, - единственный альбом Камарона, записанный "вживую" и изданный при жизни певца. Издателем стал Рикардо Пачон, диск вышел вскоре после фестиваля, на котором он был записан. В альбом вошли алегриас, три булерии, фанданго и тангос. Количество композиций сократилось до шести.

Ещё один исторический диск вышел в 1989 году. Его заглавная композиция, давшая название альбому (тангос-румба "Я цыган") стала очень популярной. Продюсером вновь стал Рикардо Пичон, а цена диска стала самой высокой в своём жанре. Это объясняется высокой стоимостью записи и сведения, включая участие струнной секции Лондонского филармонического оркестра, аренду студии на Эбби Роуд в Лондоне, расходы на рекламу. Но расходы оправдались: коммерческий успех альбома превзошёл все ожидания, и кантаор из Сан-Фернандо стал известен самой широкой публике.

В песнях альбома использованы стихи Федерико Гарсиа Лорки и Мигеля Эрнандеса. В записи композиции "Amor conuco" (не знаю, как перевести, conuco - маленький участок пахотной земли, пашни), написанной кантаором Хуаном Луисом Геррой, участвовали Томатито и Раймундо Амадор, к игре которых добавился голос Аны Белен.

Об этом альбоме Камарон сказал: "Диск, записанный нами в Севилье, озвучен в Мадриде и сведён в Лондоне, потому что мы хотели придать ему филармоническое звучание. Он наполовину коммерческий, наполовину авторский; мы можем добавлять в запись всё, что угодно, но я должен оставаться самим собой".

Последним альбомом, записанным Хосе Монхе, стал "Пытка гневом и мёдом" ("Potro de rabia y miel"), изданный в 1992 году, в год смерти певца. Серьёзные проблемы со здоровьем затруднили процесс записи и сведения диска. В одной из биографий кантаора рассказывается о некоторых случаях, произошедших в процессе работы над диском: "Запись "Пытки" практически стоила Камарону жизни. Временами он почти терял сознание, но не брал с собой сопровождающего, чтобы тот как-то отреагировал на эти приступы. Кантаор направлялся в студию, не зная, что ему нужно петь, он размещал перед собой лист с текстом единственной строфы, написанным крупными буквами, и пытался запомнить его." "Певец просил немного передохнуть. Буквально минуту все отдыхали, курили, напрасно пытаясь расслабиться, и мучение возобновлялось".

"Пако (де Лусия) раз двадцать повторял аккомпанемент песни, и столько же раз Камарон не мог вступить. "Ещё раз, Хосе, ещё раз", - просил гитарист. И он снова пел ужасно. Когда все звукооператоры, братья Лусия, музыканты и даже уборщики в студии уже поверили, что Камарон неспособен больше петь, тот вдруг выдал такой звук, какого не могли добиться от него ни Пако, ни Пепе. Он буквально превзошёл самого себя в красоте и напряжённости ритма".

Девять песен альбома - это четыре булерии, две румбы, тангос, тангильо и таранта.

Тринадцать лет прошло между выходом "Легенды о времени" и изданием "Пытки гневом и мёдом", последнего диска Камарона. И во всех кантаор придерживался единого принципа: представить публике различные формы обновлённого фламенко, привлечь к любимому жанру новых любителей и поклонников. С каждым новым диском он ставил всё более высокую планку, продолжая экспериментировать и вместе с тем добиваясь всё большего коммерческого успеха. Если проследить эволюцию второго этапа дискографии Камарона (8 альбомов за 13 лет) от первого диска до последнего, становится заметно постепенное вытеснение драматических композиций более лёгкими и весёлыми, что делает "конечный продукт" более простым для восприятия публикой, более"удобоваримым". Отсюда и неприятие этих альбомов поклонниками "истинного фламенко". Началом этого этапа стал диск "Легенда о времени", который, несмотря на коммерческий провал, стал предвестником новых тенденций в этой музыке, тенденций, которые продолжили развиваться и после ухода Камарона и нашли своих почитателей, сильно отличающихся от "ортодоксов".

Энциклопедической Словарь фламенко задолго до его ухода характеризовал его так: "Это любимый кантаор страстной, увлекающейся юности, и несмотря на его пока непродолжительную карьеру, он уже оказал большое влияние на многих молодых певцов, которые открыто подражают ему. Поэтому во фламенковой среде говорят о "пении в стиле Камарона" ("cante camaronero"), особенно в таких жанрах, как фанданго, тангос и тьентос, румба, булерия и тарантос, на которых он оставил безусловный отпечаток своей индивидуальности. Его влияние преодолело международные границы и завладело многими исполнителями в других странах, особенно в Америке. Он обладатель Национальной Премией канте кафедры фламенкологии в Хересе-де-ла-Фронтера и первой премией конкурса в Майрено-дель-Алькор. Его искусство никого не оставляет равнодушным".

Как оказалось, уже в то время личность Камарона была объектом повышенного внимания в мире фламенко. С годами, в том числе и после его смерти, количество сказанных о нём слов возросло многократно. Предлагаем очень краткую подборку цитат.

Чано Лобато (кантаор): "Камарон был человеком неординарным. Это поколение, как и несколько следующих, будут ощущать его влияние (присутствие?) ещё долго, потому что он делал то, что делал, с большим чувством и благородством".

Паррийя де Херес (гитарист): "Своим мелодичным и красивым голосом он пел так "синтонично", то есть точно и выразительно, что казалось, у него в горле спелый плод. Он доходил до самого сердца каждого любителя фламенко, и "старичков", и молодёжи."

Думаю, его певческая школа (манера) [останется] сохранится и продолжится, потому что он создал свою, новую манеру, не выходя за рамки чистого стиля (фламенко)."

Антонио Мурсиано (писатель): "Думаю, у него был ключ; ключ к пению ХХI века, и мы дышим этим, этой потрясающей юностью. Хосе пел песни будущего; он не только подвёл итог канте века двадцатого, но открыл двери в канте двадцать первого века. Это момент (точка) его кульминации и равновесия одновременно".

Мануэль Сото "Глухой (букв. "Потеря слуха, глухота") из Хереса" (кантаор): "Тот, кто считает молодёжь убогой, ни на что не способной, должен признать, что Хосе создал нечто новое, он произвёл революцию во фламенко. Старшее поколение привыкло петь совершенное, чистейшее фламенко: солеа, сигирийю... Он исполнил и всё это, и гораздо больше, то, что нравится сейчас молодым ("новой волне"). Он стал новатором во фламенко, великолепно чувствуя и сохраняя самую его суть: компас и музыку."

Пако Сеперо (гитарист): "Не знаю, станет ли его творчество образцом для фламенко XXI века, то, что я знаю, я скажу тебе: есть так называемые "тореро для тореро", есть "художники для художников", а Камарон был художником из художников (или артистом из артистов, хотя первое значение слова artista - художник).

Анхель Альварес Кабальеро (критик и писатель): "Одна из действительно символических фигур современного искусства хондо, живущая сейчас и уже ставшая легендой..." "Камарон был гораздо большим, чем просто артистом фламенко, он был личностью социальной (общественной) и весьма своеобразной. Тысячи людей, заполняющие залы, в которых выступал Камарон, приходили увидеть именно его; скорее всего, на любое другое шоу фламенко они не пришли бы, если бы не увидели на афише имени своего кумира."

Энрике Моренте (кантаор): Никто до него не имел такого резонанса, да и сейчас его не с кем сравнить. То, чего касался его голос, превращалось в золото. Его способнойть "транслировать" публике была поразительной. Это было новое звучание в канте. На нём была печать, которая сохранится на века. Камарон повлиял на всех кантаоров нашего времени. Возможно, и я каким-то образом, полусознательно, ощутил это влияние."

Мануэль Риос Руис (критик и писатель): "Артист, оставивший после себя певческую школу, нечто, чего не случалось со времён Пепе Марчены и Маноло Караколя. Сам Камарон, как в своё время Мануэль Торре, привнёс в канте новое звучание, и в этом заключается его первое художественное преимущество (артистическая особенность)." ... ""Эхо" в канте - то же, что манера (вкус) в поэзии: смешение стилей и форм, с одной стороны, и индивидуальное звучание во всех исполняемых вещах. Манера, предположим, Камарона, суть скорее пульсирующая дрожь, чем дрожащая пульсация. Мы хотим сказать, что он никогда не отклонялся от своего курса, но играл мелизмами (музыкальными украшениями), словно прихотливой витой цепочкой."

Пако де Лусия (гитарист): Он был настолько совершенен, что казался механизмом, машиной. Он говорил, как музыкант. Потому что поклонникам такое нравится, но они и сами не знают, почему. Они не знают, почему приходят туда, куда приходят. Он любил петь так, как инструмент любит играть. Я ничего подобного не слышал. Он "вычищал" каждую фразу и каждую ноту  украшениях. И потом, эти большие распевки, которые он, казалось, не сможет закончить - всё-таки три пачки табака в день, проблемы с дыханием... Когда он допевал до конца распевки, у меня самого, глядя на него, частенько сдавливало горло. А он заканчивал пугающе сильно и уверенно. Иногда я замечал, что он вот-вот лишится голоса, но этого не случалось. У него был потрясающий контроль."

Мерседес Гарсиа Плата в своей работе о Камароне, ставшей результатом большого исследования и представленной в качестве докторской диссертации в Сорбоннском университете, пришла к интересным выводам, касающимся личности певца, окружения, в котором он жил, обстоятельств, повлиявших на его артистическую карьеру, и поставила такой вопрос: можно ли включить имя Камарона де ла Исла в число кантаоров, способствовавших эволюции фламенко? Согласно автору, пение Камарона, как можно проследить по развитию его записанного репертуара, позволило адаптировать фламенковое пение к музыкальным тенденциям тех лет, когда кантаор из Сан-Фернандо переживал свои триумфы. Неизбежным следствием этого развития стало постепенное отдаление артиста от ортодоксального фламенко и приближение его к таким формам канте, которые поклонниками классики воспринимались как лязг и скрежет. Отсюда и отрицание плодов творчества последних лет кантаора из Сан-Фернандо самым консервативным сектором поклонников фламенко.

В свете всего этого позиция Мерседес Гарсиа Платы такова: "Ослеплённые критиками, хранителями традиционного фламенко, они забывают, что фламенко - это также музыкальное искусство, исполняемое профессионалами. Поэтому они должны понимать, что это - попытки общественной культурно-эстетической демонстрации в условиях постоянных перемен и признать, что артист в своём развитии должен быть также и актёром. Искусство фламенко, в своём певческом выражении, питается прошлым, в данном случае традицией, из которой оно выросло, но оно освобождается от неё по мере своего развития".

Автор говорит, что так называемое "новое фламенко" родилось при соприкосновении традиционного фламенко с разнообразными музыкальными тенденциями последних десятилетий прошедшего века, и создателями этого нового жанра называет Камарона де ла Исла и Пако де Лусию. Для М. Гарсиа Платы традиционное фламенко - это только одна из составляющих "нового фламенко" ("эта музыка-метис"), музыки, которая "освобождается от исходного жанра по мере того, как эволюционирует в собственных рамках, особенно потому что она гораздо больше подвержена влиянию моды и коммерческим требованиям, вносимым молодёжью".

Позиция традиционного фламенко была вполне понятна и недалека от этапа "фламенко-оперы", что, как известно, дало начало активной полемике во "фламенкопоющих" кругах. Подойдя к этой точке, автор задаёт вопрос: правомочно ли такое давление со стороны пуристов? Действительно ли существует риск смешения обоих музыкальных жанров в головах слушателей?" Для М. Гарсиа Платы классическое фламенко и новое фламенко движутся параллельно, как в студийных записях, так и в концертах и спектаклях фламенко. Аудитория их различна, и она утверждает: "Широкое распространение фламенко, национальное и интернациональное (международное), во всех его аспектах, стало возможным и успешным благодаря классическому жанру, который охватывает всё новую аудиторию, характеризующуюся этическим, культурным и общественным разнообразием."

Материалы взяты с сайта http://www.horizonteflamenco.com/figuras

Перевод Людмилы Куванкиной (школа фламенко Bandada).